Правильное дыхание - Д. М. Бьюсек

НА: – …уму не постижимо! Вот так взять и – и – а еще и девочка! Вы на него не смотрите! Нет, это тоже кошмар, конечно, но там! Там!! – С ним физрук, (на чей-то вопрос) скорую уже вызвали, да, (подвывает) бедный мальчик, я же его учииила!… С пятого класса, такой хороший был мальчик! (Кто-то в ужасе: «Был?») Не знаю! Все может быть! Как он лежал! Как он лежал! В каком виде! А она – стоит себе и..! Это надо же ведь! И вот просто так, взять и – и избить! Без тормозов совершенно, налетела на них, вот Дима говорит, он кричал, а она – да мы слышали, как он кричал, товарищи, это просто ужас что такое, это же – вот, говорила мне Любовь Борисовна, когда дела передавала, предупреждала, что она на лечении! Это же психопАтия какая-то! Это же ненормально – тем более, для девочки!! Таким место – я не знаю, где!.. – и далее в том же духе душераздирающие подробности про двух зверски избитых ни за что ни про что пацанов, один из которых, между прочим, сын самого Иван Иваныча… Постепенно Оля совсем приходит в себя, но как на все это реагировать, соображает еще плохо. Физичка останавливается, чтобы набрать воздуху, чем пользуется Елена Васильевна:

ЕВ: – Оля, это правда?

НА: – Да что вы её еще спрашивать будете!… – И по второму кругу, с диагнозами вроде той же психопАтии, наложившейся на острую нимфоманИю, а также прорицаниями скорого суда и малолетней колонии или кащенки.

Оля в это время пытается успокоиться и ответить что-то типа «Да, правда, вмазала за дело», но не может, зато опять ловит взгляд завуча. Кроме нее на него никто не смотрит – и его лицо мгновенно преображается. Маска всегдашней невозмутимости превращается в трагедийную: брови домиком, углы губ сильно вниз, одна выпячивается, выражение совершенно несчастное. Оля чуть было не прыскает, но тут его обычный покер-фейс возвращается на место, только в прищуренных глазах читается напряженный немой призыв: давай, мол. Он настолько силен, что Олю как будто что-то подхлестывает. Его рот опять начинает кривиться, на этот раз она в точности копирует его выражение – и все встает на место:

О: – Ыхыыыыы! Ыыыыыхыыыыы!!! – сначала она действительно притворяется, что плачет, и притворяется хорошо – все аж замерли – но, к ее удивлению, притворные рыдания немедленно сменяются настоящим потоком слез. Теперь уже она виснет на растерявшейся физичке и разражается водопадом – как словесным так и реальным, со всеми положенными рвущими душу всхлипами и пароксизмами:

О: – Ыхыы, ой, я не знаю, что ж это такое, мамочкиииии… Как накинутся на меня, а я за тачкой шла, а там они, и давай, ыыы… Так страшно было, так страшно!.. Схватили, а потом..! А… И такой ужас, и не помню ничего уже, что делалааа… Отбивалась, как могла, от них… Один держит, другой подошел и… За тачкой пошла… Аж сердце запрыгало… Ой, господи, кошмар какой, ы-хыыы…

ЕВ: – Оля, ты хочешь сказать, что они первые полезли? Что они с тобой делали?

Оля может только то кивать, то трясти головой. Пострадавший пацан по имени Дима, явно не страдающий избытком ума, не выдерживает и выпаливает: «А я ничего не делал! Я только держал! А вот Санёк..!» – и тут же затыкается. Повисает зловещая тишина, которую не может перебить даже тихое физичкино: «Что же теперь говорить Иван Иванычу… А ведь, наверняка, сама их спровоцировала…»

СН: – Марьиванна, закройте, пожалуйста, дверь.

Медсестра, которая уже успела отстраниться от пострадавшего с видом «Всё с тобой ясно», закрывает дверь учительской перед носом у зевак. Учительница географии Галина Сергеевна передает Оле стакан воды.

СН: – Спасибо. (с обычной расстановкой, но звучит почти как Кащей из старых фильмов) Подводя итоги: Не подлежит сомнению, что по показаниям двоих участников происшедшего установлен факт нападения и факт самообороны. Нинель Андреевна, донести до родителей вам предстоит следующее: Если они не будут предъявлять претензий по поводу состояния здоровья их отпрысков, то на последних не будет заведено дело о попытке изнасилования (все съеживаются). В противном случае им предстоит суд и все сопутствующие ему неприятные моменты, как-то пятно на биографии и детей, и родителей – вне зависимости от исхода дела. Все понятно? И вам (пострадавшему), N-ский, надеюсь, тоже. Теперь прошу освободить учительскую – Нинель Андреевна, пойдемте встречать скорую (с улицы доносится татю-тата).

Дважды никого приглашать не надо: как забирают второго потерпевшего и главное – насколько он все-таки жив – хочется посмотреть всем, поэтому учительская мгновенно пустеет – остаются в ней только Оля и Елена Васильевна, которая наконец-то усаживает ее на стул, подливает ей воды и придвигает второй стул себе. Олю все еще слегка потрясывает, она лязгает зубами о стакан, но старается правильно дышать.

ЕВ: – (шипит) У, скоты, слов на них нет приличных… (спохватываясь) У тебя болит что-нибудь? Ты в порядке вообще? Ну, это…

О: – Нет-нет, они ничего такого не успели, вы не волнуйтесь.

ЕВ: – Не хватало еще, чтобы успели… А Сергей Николаич тоже хорош со своими угрозами, (передразнивает завуча) «если будут претензии, то мы тогда…» (воинственно) Сразу надо в суд на них подавать, и дело с концом, тем более что один уже раскололся при свидетелях. А теперь будет ходить, как будто ничего не было, – и вот так всегда!..

О: – Да ничего, Елена Васильевна, так все-таки, наверное, лучше. Мне вот рассказывали, знакомая одна пыталась в суд подавать, так пока показания снимали, пока то-се, сто раз успела пожалеть – как будто, говорила, опять изнасиловали, причем многократно и по кругу. Извините. В общем, как раз угроза мне тут кажется действенней.

ЕВ: – (мрачно) Будем надеяться.

О: – И к тому же, все равно выходит по-честному. Я имею в виду, (смущенно) свое-то они уже в любом случае получили.

ЕВ: – Оль, что ж ты, действительно, со вторым-то сотворила?

О: – Не знаю. Правда – не помню. Да не могла я его чисто физически прямо уж так изувечить, ну, куда мне? Нет, отбиваться, уворачиваться – это да, умею, но вот так чтобы…

Дверь открывается – в учительскую возвращаются завуч и учительница географии Галина Сергеевна.

ГС: – (без предисловий) Ольга, ты мне только скажи – как ты его смогла так уделать?

СН: – Галина Сергеевна, это называется – состояние аффекта.

ЕВ: – Господи, как он там? А то ведь таки засудят…

ГС: – (бодро) Живой, голубок, и практически здоровый. Вроде ничего не отбито-не сломано, синяки обработали, домой отправили. А валялся из-за болевого шока. (хмыкает) Вот за детородную функцию доктор нам не мог стопроцентно поручиться, да. Но скорее всего, и она не пострадала.

ЕВ: – К сожалению, – одновременно с завучем, тот, правда, тут же поджимает губы.

ГС: – Нет, ну, Оль, правда! Вырваться от одного – и обезвредить, потом ухандокать, пардон, другого – как тебе это удалось, а? Аффект-то он, понятно, но это ж надо уметь.

О: – (чуть смутившись) Это эээ гимнастика такая, восточная, там учат немножко обороняться. Вин-чунь, вроде кун-фу. Но я не думаю, что это была она, то есть, вырваться – это да, а остальное – скорее все-таки аффект…

ГС: – …О! Вот! Так я и думала про что-то подобное! Как в том фильме, да, – обращается к завучу, который угрожающе хмурится, но на географичку это не действует, – ну, который на дне рождения-то смотрели, Сереж? (Завуч только что не пыхтит) У моих-то, Коровушкиных? (к англичанке и Оле) Там еще один такой, как же его звали, уложил человек писят одного за другим – красивый такой китаец…

ЕВ: – Брюс Ли, небось?

ГС: – Точно! (завучу) Вы ж еще с моим Генкой-то поспорили – ну, что «Галя» (на беззвучное завуча), тут все свои! – Генка-то сразу рот разинул, вот, мол, нашего Сашку бы такому научить, это вам не самбо, а ты ему, что это, мол, все фальшивка подстроенная и не может быть такого эффекта от этого балета – вот, вот! (торжествующе) Видел теперь? Одна в два счета уложила двух бугаев – это, по-твоему, балет? Гони теперь Генке – на что вы там поспорили?

СН: – (сквозь зубы) На «Столичную». И это еще совершенно ничего не доказывает…

ГС: – (весело) Еще как доказывает! А ты все равно не пьешь, зачем тебе вообще водка?

СН: – (нравоучительно) Спирт в доме всегда пригодится. Так (буравя взглядом окружающих, у которых что-то слишком исправилось настроение) – через минуту звонок на урок, Галина Сергеевна. Елена Васильевна…

ЕЛ: – У меня уроков больше нет, я тогда провожу Олю домой.

СН: – Спасибо.

О: – Как домой, у меня же еще шестой урок. И как раз история. (Пропустить первый урок у завуча – вот это катастрофа.)

СН: – Я вас официально освобождаю. (берет с полки классный журнал) Всего доброго, а будете дальше заниматься этой вашей… гимнастикой (бросая насупленный взгляд на учительницу географии), не забывайте про самоконтроль.

ГС: – (на выходе, завуч открывает ей дверь) А главное, Оль, чтоб она тебе больше не пригодилась, тьфу-тьфу-тьфу, – выходя, сначала как бы раздумывает, не постучать ли три раза по завучу, но потом все-таки стучит по двери…